Len: Расскажи о группе.

Lar: “Весло” просуществовало восемь лет.
Всё началось с театра “Родничок”. Там занимались, помимо меня, Лёха Минигулов, Никитка, Настя Каменецкая, Миха Буров, Сенька Абрамов... К восьмому классу я уже умела играть самые распространённые аккорды. Однажды Никитка наиграл мне мелодию, а я подобрала под неё стихи, и у нас получилась первая песня “Йо-хо-хо”. Потом я начала писать ещё песни, мы стали репетировать на акустиках в 19-ой (комната, в которой “жил” “Родничок”). Первоначально наша группа состояла из трёх человек: я, Миха Буров и Никитка Кожевников. Мы играли на гитарах, а Миха сооружал для себя из различных тазиков, каких-то там тарелочек, кустарную барабанную установку.
Наше первое акустическое выступление (я и Никитка) было на “Запасном выходе – 2”. Перед выступлением нас спросили: “Как вас записать?” Мы начали думать, как же нам назваться, и Никитка предложил: “Весло”. Мы похихикали, подумали: “По фиг, давайте “Веслом” назовёмся, мы же от этого ничего не теряем”. Так название и осталось.
В 10-11 классе мы уже репетировали в подвале Дворца “Творчества Детей и Молодёжи” во втором корпусе. Вообще-то это была репетиционная база “Defex’ов”, но они согласились поделиться с нами помещением.
Один из первых составов “Весла” включал в себя меня, Никитку, моего одноклассника Колю (бас), Кильку (барабаны). В таком составе мы просуществовали некоторое время; один раз выступили. Колю сменила Иринка, с ней мы познакомились через Томилова. Он пытался организовать проект-девичник: там Иринка была на басу, а меня взяли на гитару. Это было клёвое время, оно подарило мне Иринку. На то время у “Весла” не было бас-гитары: я позвала Иринку, и она согласилась. Мы продолжали репетировать всё в том же подвале. Позже ушёл Килька. Тогда мы пригласили на барабаны Ромку Цыганкова.
Максима мы встретили уже тогда, когда перебрались репетировать в гараж при вокзале, где была база группы “Анакреон”. В то время я уже училась на ист.факе.
Потом Никитка ушёл в «Defex», и после этого у “Весла” стало совершенно новое звучание.
Потом ушла Иринка, и мы долгое время играли без баса: я, Макс и Ромка, - и в таком составе выступали год. Позже в группе появился Вова.

Len: Как проходил процесс написания песен? Расскажи об альбоме.

Lar: Песни пишутся по-разному. Сначала я пишу стихи, потом они могут стать или не стать песней.
Иногда бывало так, что я могла сразу же напеть песню: она получалась быстро и гладко. А иногда бывало и так, что она никак не звучала. К песням, которые у нас не получались, впоследствии мы не возвращались.
“По” – это старое стихотворение. Не понять, про что вообще. Просто скатилась я по этим фонарям, проводам, грампластинкам, следам, мозгам. Со всеми так бывает, когда они что-то ищут и не могут найти.
“Военная песня” – про то, что войну можно увидеть в чём угодно. Есть глобальные войны, а есть маленькие. Например, кто-то кого-то обидел – маленькая война.
Трое у стены простили тех, кто их расстрелял – конец у песни получился неожиданным даже для меня.
“Зина и Баобаб” – песня о любви. Зина жила в ожидании, ей было холодно. Можно даже сказать, что её жизнь была просто бессмысленной, потом, когда появился Баобаб, лёд растаял, весна наступила, и они уже никогда не расстанутся.
А “Морская незадача” – как раз наоборот. Был такой вот крутой капитан, который влюбился в морячку, а она оказалась ему не под стать. Он весь разгерой, угарный тип, а она нет. И он стал предъявлять к ней претензии. Раньше мне казалось, что домашний уют, дом не имеет связи с любовью. Какая может быть варка-жарка, мытьё полов, когда любовь? Но сейчас я понимаю, что это на самом деле всё взаимосвязано. Если ты любишь, то будешь всё это делать. В общем, я не на стороне этого героя [улыбается].
“Твоё имя” – ну, это посвящается Роману Зорину.
“Приятного аппетита” – Песня переходного периода. В то время я уже начала думать о Боге, ходить в церковь.

Len: Почему ты ушла из группы?

Lar: Теперь я понимаю, что дело не в том, хорошая группа или плохая, талантливый человек, который пишет стихи, или нет, а в том, о чём он говорит. Я сейчас не хочу больше петь эти песни, провозглашать все эти мысли, которые думала раньше, потому что не согласна с ними. То, что я думала раньше, отчасти было искусственно воссоздано вокруг меня. Когда я занималась в театре, началось время поиска: понимаешь, что в мире что-то не то, а что – не можешь уловить. Рок как раз протестует против системы, против какой-то цикличности, замкнутости; всем хочется свободы, хочется найти что-нибудь новое. Мы тоже что-то искали, и находили в рок-музыке. Я слушала Дягилеву, Летова, Башлачёва, мне хотелось самовыражаться. До этой музыки я писала позитивные стихи типа: «А кошка села на окошко». А Янка Дягилева, Летов - это тяжёлая, более депрессивная музыка, и поэтому я начала писать такие же тяжёлые, жёсткие песни. Это было время некритичного подхода ко всему: чему учат, то и перенимаешь, доверяешь всему, что слышишь и всем, кого слушаешь: ну, раз так все говорят, наверное, так оно и есть. Под впечатлением того, что я принимала от всех этих рок-групп - депрессивно-эмоциональное состояние – я писала свои песни. Сама погружала себя в этот беспросветный мир.
Но мне нравилась группа “Весло”: сочетание сказочных стихов с подтекстом, и какая-то такая джазо-гранжовая музыка, рок, панк; не знаю, что получилось [улыбается]. У нас была качественная группа.

Елена Жданова, фото автора